Гражданская Оборона "Солнцеворот"

Сторона 1
1. Солнцеворот (Е. Летов)
2. Про зерна, факел и песок (Е. Летов)
3. Родина (Е. Летов)
4. Нечего терять (Е. Летов)
5. М ртвые (Е. Летов)
6. Далеко бежит дорога (впереди веселья много) (В. Кузьмин)

Сторона 2
7. Новый день (Е. Летов)
8. Про дурачка (Е. Летов)
9. Поздно (Е. Летов)
10. Забота у нас такая (Е. Летов)
11. Жить (Е. Летов)
12. Дембельская (Е. Летов)

Записано в мае-октябре 1995, сведено в январе 1997

Егор Летов - голоса, гитары, ударные, басс, губная гармошка, прекуссия
Анна Волкова - голоса, электроскрипка, губная гармошка, перкуссия
Евгений Махно - гитара
Кузьма Рябинов - электроорган, гитары, басс, губная гармошка, дуремика, вибрафон, перкуссия
Игорь Жевтун - гитара, басс

Солнцеворот - русское название готской руны саугил, посвященной солнцу; реконструированное протогерманское название этой руны - совило, но среди либеральных подонков более известно имя "свастика". Магическое значение солнечной руны - укрепление внутреннего центра, усиление воли духа, победа через волевое усилие. Совило указывает пути и управляет перерождением; совило, солнечная руна, есть оппонент отупляющему давлению космического льда - необходимости и механического детерминизма.

Солнцеворот - языческий праздник поворота зимы к лету.

Года два-три назад, Егор упоминал о своем намерении выпустить весной 1996-го два альбома политических песен, один - Солнцеворот - черный, другой весь красный сплошь. Два альбома вышло, с опозданием на год, но Солнцеворот так же далек от обещанного альбома музыки национализма и анархии, как "Невыносимая Легкость Бытия" от коммунистических маршей. Надо отдать должное, политические песни, написанные в 1990-е, равномерно разошлись по альбомам. Проблема в том, что таких песен всего две - "Победа", посвященная героическому сопротивлению защитников Дома Советов (записана на "Невыносимой Легкости"), и "Родина" - клич к возвращению былинной родины, клич к национальному сопротивлению, народная молитва.

Солнцеворот открывается программной вещью о "нашем деле" - "Солнцеворот". Эта песня, как нельзя лучше, демонстрирует музыкальные основы Егора-1995: безумные темпы панка, наложенные на органные соло и знакомую по "Сто лет одиночества" одуряюще-сладкую мелодику.

"маятник качнется в правильную сторону - и времени больше не будет..."

Вторая песня, про зерна, факел и песок, моя любимая композиция на всей кассете, музыкально гораздо более радикальна: до боли сладкие в своей бахообразности, органные соло представляют собой основу аккомпанимента, дающую интересный контраст с ГО-образным агрессивным пением и ритмом. Наложенная на характерный пара-оккультный экзистенциальный текст, эта музыкальная экстравагантность производит ошеломляющее впечатление. Как отмечал Бойд Райс, поп-музыка имеет гораздо больший разрушительный потенциал, нежели панк или индастриал: нет ничего неожиданного, а следовательно и опасного, в панке, пропагандирующем вооруженное выступление, или самоубийство - а вот вооруженное выступление, положенное на музыку Баха, может стать разрушением основ.

Третья песня, "Родина", популярный концертный номер о "моем былинном народе", и играется ровно как на концертах - типичное ГО розлива 1988 года. Вслушайтесь в текст - петь о восстании из пепла советской родины с интонациями "Желтой Прессы" и "Нового 37-ого" может только абсолютно оторванный Егор.

Разгибает спину мой великий народ
Раздвигает стены наша гневная мощь
Солнышко зовет нас за собой в поход
На гибельную стужу, на кромешную ночь

Вижу, поднимается с колен моя Родина
Вижу, как из пепла восстает моя Родина
Жарко разгорается во мне моя Родина
Слышу, как поет моя советская Родина...

"Нечего терять", как и "Новый День" и "Поздно" и "Жить" со второй стороны "Солнцеворота" - еще несколько песен в духе старой ГО. Ничуть не хуже, а в общем лучше, чем старая Гражданка, блестяще отыгранный, заводной панк с лихими экзистенциальными текстами. И удивительно и здорово, что Егор нашел в себе силы оставить такой успешно освоенный жанр и двинулся по пути музыкальных и стилистических экспериментов.

"Мертвые" - один из таких экспериментов, на редкость удавшийся. Абсолютно магический текст, о мертвых, что

"...не спорят, не хотят, не стареют, не скорбят
Мертвые не сеют и не жнут, не потеют, не поют..."

а вместо этого -

"...словно напрямик, словно камнем с моста, словно все впереди, словно все по местам, словно позавчера, словно послезавтра - и опять сначала..."

нежнейший баховский орган контрастом с хрипящим, задыхающимся вокалом и безнадежными текстами... Что это - реинкарнация? Алмазная сутра? Реквием по Янке? Песня о своем трупе, издавшем "Солнцеворот" через семь лет после официального свидетельства о смерти? Кто знает...

Следует песня Черного Лукича "Мы идем в тишине", замысловато названная "Далеко бежит дорога (впереди веселья много)". Звучит жестче и грубее, чем оригинал, но по сути один хрен. Хороший контраст к "Мертвым", хорошее завершение стороны альбома - а чего еще надо?

Песня про дурачка, шедевр, акапелла открывавший "Прыг-Скок", записан здесь в электрической версии, похожей на концертную, с пространными гитарными соло и органными аккордами (плюс колокольчики) на заднем плане. Что ж, и все существующее имеет право на существовать, и место после мрачнейшего, суицидальнейшего панка "Нового Дня" - прекрасно подходит этой детской, наивной немного песенке. "Не бывает атеистов в окопах под огнем"...

"...буйная кровь просится наружу..." в "Поздно" - еще одно воплощение теории непрерывного суицида, продолжающее начатый в "Нечего терять" и "Новом дне" разговор. Плавно переходящая в гимн бесконечному апрелю, радостную "Заботу", "Поздно" знаменует чернейшую точку альбома, символическую длиннейшую ночь в году, которая и обозначает Солнцеворот.

Песня о радуге над миром, негасимом апреле и молоке подземных вод, "Забота у нас такая" стилистически ближе к следующему альбому Егора и друзей, "Невыносимой легкости бытия". Мистический текст - Егор как охранник повсеместной радуги и вседержитель мирового свода - и музыка, напоминающая соц-реалистическую вязь песни "Пой, революция" с "Легкости Бытия". Только аналогию с Варшавянкой следует заменить на заунывную, протяжно-рыдающую мелодичность песен гражданской войны (бывших зачастую минорными переделками белогвардейских маршей) - "...Там, вдали, за рекой..." или "Командир полка".

После панка "Жить", с припевом "кому на этом свете жить хорошо?", идет "Дембельская", русский народный зонг или еще одна революционная песня - решайте сами. Летов, знакомый не понаслышке с городским фольклором армейской песни, позаимствовал название у солдат советской армии, празднующих подобными песнями дембель - демобилизацию из добровольно-принудительного армейского рабства. Егор празднует свой вселенский дембель - окончательную смерть эго. К "Невыносимой Легкости Бытия"?

В предпоследних (седьмых) "Элементах" было интервью с Егором, в котором он выдвигал агрессию, как краеугольный камень своего творчества, да и вообще основу Поэзии. Агрессия есть квинтессенция "Солнцеворота" - черная, пугающая энергия, испепеляющая ненависть и обессиливающее презрение, на пути к абсолютной Свободе.

Гражданская Оборона "Невыносимая легкость бытия"

Сторона 1
1. Пой, революция! (Е. Летов)
2. Еще немного (Е. Летов)
3. В Ленинских Горах (В. Кузьмин -- Е. Летов / В. Кузьмин)
4. Про любовь (К. Рябинов)
5. У войны не женское лицо (Е. Летов)
6. Наши (Е. Летов)

Сторона 2.
7. Победа (Е. Летов)
8. Бога нет (К. Рябинов)
9. Гордое слово в остывшей золе (Е. Летов)
10. Так (Е. Летов / К. Рябинов)
11. Невыносимая легкость бытия (Е. Летов)

Записано в январе-октябре 1996, сведено в феврале 1997

Егор Летов - голоса, ударные, PX-1000
Анна Волкова - голоса, электроскрипка, вибрафон, электроорган, PX-1000
Евгений Махно - баян, гитара
Кузьма Рябинов - голоса, электроорган, гитары, басс, вибрафон, PX-1000, дуремика, перкуссия
Игорь Жевтун - гитара, басс

Многие спрашивают - почему Гражданской Обороны? А не Егора и Опизденевших? Или просто Егора Летова? Легко сказать. После пяти лет молчания, семи лет под именем Летова (с Опизденевшими или без) Егор возвращается к форме монументального панка по ту сторону истерии, безумия, преступления - к Гражданской обороне, как мы знали ее по последним альбомам - "Русскому Полю Экспериментов" и "Инструкции по Выживанию". Помимо этого, ко-конспиратор Егора по Гражданке и Коммунизму - Кузьма Рябинов (a.k.a Кузя УО) - появляется как соавтор одной из песен, и автор двух других, а рука его (местами, тоже и глотка) слышна на протяжении всей кассеты.

Возвращение к форме? Как бы не так! Первые две песни - вполне могла быть и Гражданка времен "Русского Поля", если только не прислушиваться к тексту. А если прислушаться - ошалеешь: давняя пара-концептуальная игра Егора и Кузи с революционной песней и эстетикой военного коммунизма (на 30-ти с лишним альбомах Коммунизма) обернулась для Егора полным срастанием с субьектом - мы имеем две полностью революционные песни, равно достойные быть петыми из сталинских, царских или будущих демократических казематов.

...Горизонты теснились в груди
Утопали в кровавых слезах
И сияли звезды в цепной грязи
И пьянела полынь в небесах.

Ветер зовет
Знамя горит
Небо поет
В небе пылает песня -
ПОЙ, РЕВОЛЮЦИЯ...

("Пой, Революция")

Наточу я шашку поострей
Веселей братишка, веселей
Еще немного, эх еще б чуть-чуть
Лишь только б ночку простоять, да день
Продержаться...

("Еще немного")

И правда, так ли уж далека эстетика панка от революционных зонгов Брехта или даже народного творчества времен Варшавянки? Как будто время, пьяное, заблудилось и кругами гуляет - а революция, еврейская революция-мессия, преданная Маяковским и евреями ради денег, Троцким и евреями ради идеи, Сталиным и евреями ради Империи, пробудилась и нашла своего поэта в 1996-м...

В третьей песне умирает Бог Черного Лукича, поднимают гроб на розовых руках, а в Ленинских Горах кричит и умирает тот, кому не нужен Бог, в морозных небесах, подернутых дымкой рассвета и талой крови. Ничего, кроме жалости и презрения, нет к филистимлянам. Если вы не слышали эту песню на альбомах Черного Лукича - пойдите и удавитесь, кому вы нужны. А если слышали, а еще слышали "Инструкцию по Выживанию" - пластинку Егоро-Кузиных обработок песен Романа Неумоева - вы знаете, чего ожидать. Неудержимое и залихватское, свирепое пение Егора накладывается на в общем довольно нежный апокалипсис Черного Лукича, и в результате - песня, цвета чернее самого черного бархата, розовее самого розового раствора крови в пробирке, безнадежнее самого белого, самого бушующего ядерного взрыва...

Закричал и умер Бог...

Если вы слышали сольные альбомы Кузьмы Рябинова, вы знаете, чего ожидать от четвертой песни. На каждом альбоме должна быть песня про любовь, так? Кому про цветочки полевые? Заказывали -- получайте. Не волнует, уплочено. В su.fido.music народ был до крайности этой песней недоволен. Так держать, Кузьма!

Следуют еще две революционные песни Егора, такие же бесшабашные, как и две первые. Пятая заканчивается кошмарным индустриальным сэмплом, записанным, согласно обложке альбома, "во время прохождения ритуальной процессии мимо наших окон" и мне лично напоминающим больше всего записи черных-пречерных оккультных демонических инкантаций традиции придворного елизаветинского алхимика Джона Ди (Еноховских Зовов). Интересные же у них в Сибири ритуальные процессии! Шестая, с провокационным названием "Наши", состоит в основном из инструментала, в общем похожего на панковские забои 20-тилетней давности, Buzzcocks или Swell Maps, но с неприсущей этому жанру лютой свирепостью, и вкраплениями текста - "Жили-поживали, жили-поживали, море по колено, небо по плечу..." В общем похоже на ГО времен гитариста Селиванова, удавившегося шарфом, только длиннее и лучше.

В конце первой стороны есть минут 7 свободных, и я записал две песни из недавно вышедшего альбома The Legendary Pink Dots "Under the Triple Moons", содержащего их самые ранние и лучшие, до сих пор не издававшиеся, песни, особенно милые ужасным качеством записи (1980 год) и общим наплевательством. Летовская гремучая смесь панка, психоделии и высоколобого прогрессива гармонирует с розовыми точками как нельзя лучше.

Вторая сторона начинается с песни, выходившей на концертных пластинках Егора - "Победа". Посвящение ("героическим защитникам Дома Советов в октябре 1993 года") тактично убрано, но дикий напор противления злонасилию и экзистенциального политического протеста не убрать никому. Я думаю, если на Альфе Центавра есть разумные обитатели, то и там есть Россия, свой палач Ельцин, и пушистые восьминогие восьмирукие осьминоги поют на своем Альфа-Центаврском диалекте

Встать бы во весь рост
Да нету больше ног
Сжать ладонь в кулак
Да нечего сжимать
Нету больше слов
Нету больше нас
Лишь одно осталось -
ПОБЕДА НАША ПОБЕДА.

"Победа" отыграна и записана абсолютно блестяще - это уже не панк никакой, хочется сравнить это с чем-то прогрессивным, типа Genesis какой-то или Marillion. Вот концертная версия была типичный панк, а что вышло на "Легкости Бытия" напоминает скорее песню про Мишутку или про Дурачка из последних альбомов... Недаром, говорят, в молодости Егор заслушал до дыр первые альбомы Genesis.

Следует очередной гениальный опус Кузи УО - еще одна жизнеутверждающая песня, на этот раз о религии. Особенно поразителен аккомпанимент - я это вообще без слез слушать не могу, у меня в Америке чайник был со свистком, и он когда закипал, всегда то же самое делал. Великолепный марш, жизнеутверждающий такой, плюс сэмплы - Лайбах небось кровавыми слезами от этого писяет. Бога нет, товарищи, это медицинский факт.

"Гордое слово в остывшей золе" - еще одно почти-возвращение к старой ГО, на этот раз времен Красного Марша. Вольное слово стынет в золе, сухость, сладость долгота одолевает Егора Летова - имя, отчество, женщину, орден - в Огонь, все в Огонь... Юное пламя. Вспомните, как вы в первый раз услышали про Махно и золотой огурец, пойманный в мешок, поплачьте над ушедшей молодостью и подложите хвороста...

Трудно сказать, какая композиция на альбоме лучше прочих - ни одного проходного номера здесь просто нет, а претендовать на мессианскую гениальность может чуть ли не полпластинки. Старому дураку, выросшему на вышедшем из моде прогрессиве, мне больше всего нравится предпоследний - "Так". Только пара слов, и те в самом конце, видимо, сочиненные Кузьмой Рябиновым -

Как в покинутом городе
Считали мы деньги с тобой
В стране, обреченной на самопоедание,
Самоупокоение, самопобивание
Как зарплату с тобой получали мы,
Хохоча и рыдая
В городе, приговоренном к высшей мере безнаказанности
Как среди светофоров, дождей, зазими
С тобой делили мы деньги
Честно заработанные
В переполненной гонорарами пустоте
В переполненной гонорарами пустоте...

Музыка, похожая, да и то немного, на последнюю, инструментальную композицию со "Ста Лет Одиночества", смотрелась бы к месту на Олдфилдовском "Tubular Bells" и "Hergest Ridge", да только не сочинить такого Олдфилду, при всей его виртуозности - кристальной, невозможной чистоты прогрессив. Нигде такого не делают, да и не делали никогда - а сколько пытались!

Пластинка заканчивается эпической "Невыносимой Легкостью Бытия", играющей ту же роль, что "Прыг-Скок" на первом альбоме Егора и Опизденевших. Впрочем, аналогия совсем неаккуратная - "Прыг-Скок" - песня тяжелая, слушается тяжело, поется почти акапелла, а вот "Невыносимая Легкость Бытия" - светлая, наполовину, при всей ее длине, инструментальная, с прогрессивной инструментовкой, напоминающей "Победу" с этого же альбома, массой вставных инструментальных номеров в духе убыстренного трехкратно Genesis, амбиентными какими-то сэмплами, медленными кусками в духе инструментальных композиций со "Ста Лет Одиночества", пинкфлойдовскими чайками с Меддла... В этой песне есть все, ну, почти все. Добавить бы там рэйва, оркестр и растянуть эту песню на 50 минут - "Atom Heart Mother" умрет от зависти. А так - неоконченная немного песенка, ну примерно как если кто попытается уложить все песни со "Ста Лет Одиночества" в одну десятиминутную композицию. Поганая наша жизнь...

После отмерянного конца Гражданской Обороны, совпавшего с концом страны и хабитата и добровольно-принудительным вымиранием миллионов россиян, после каталогизированного Егором и Опизденевшими разложения трупа, утонувшей как Офелия Янки и позорной, безоговорочной поддержки в выборах умеренного, розового как поросенок конформиста Зюганова - два альбома, обжигающих как солнечный свет и одуряющих как гашиш и опий... Оправдание эпохи?