Вопрос:
В России сейчас отсутствует какая-то ни было информация об украинской
новой сцене. Т.е. существует небольшой набор групп, которые известны: для
широкой публики это "ВВ" и "Братья Гадюкины", для тех
кто чем-то интересуется -- это старые вещи "Рабботы Хо" и "Иванова
Дауна", для интеллектуалов -- "Казма-Казма", еще кто-то
знает "Мынула Юнь", потому что они приезжали пару раз в Москву.
И даже эта информация о положении дел -- двух-трех годичной давности. О
том, что происходит сейчас вообще никто не имеет никакого представления.
Можешь ли ты обрисовать то, что сейчас происходит на украинской сцене?
Ответ: Во-первых меня здесь полгода не было и то, что я здесь увидела после возвращения, это, в основном, рэйв. Он поглотил вообще все. Про "Torba Party" *) наверное слышал? И очень многие люди просто переменили ориентацию, стали играть рэйв, потому что это приносит деньги и все. Остались круги, которые объединились вокруг польской фирмы Koka, которая, к примеру, издала "Фоа Хоку". "Фоа Хока" была названа самой интересной украинской группой, ее вывозили в Берлин, Голландию, Бельгию... Эти люди очень редко появляются в Киеве, за последнее время я не увидела ни одной афиши, ни одной презентации, где были бы подобные акции. Все разъехались... Ну и существует определенная прослойка "хоум-тэйперов". В силу каких-то обстоятельств, случайностей, они не занимаются промоушеном и обречены на очень странное существование... Я могла бы назвать имена... Многие сейчас занимаются синтетическими видами искусства. Очень удобно делать перформансы. Если ты хочешь что-то притянуть за уши, если тебе мало музыки, если стыдно за качество, многие выбирают перформанс, но не всегда это получается убедительно. В общем, одни встречаются на "Torba Party", танцуют, едят таблетки, а другие пишут дома альбомы. За редким исключением. Т.е. ты можешь в какой-то галерее увидеть какой-то перформанс раз в году. "Фоа Хока" -- это люди, которые живут в Чернигове, они редко приезжают, их можно увидеть только на фестивале "Альтернатива". Кстати, вот -- этот фестиваль, который дает представление. Он проходит уже три года в августе или сентябре во Львове. Там ты можешь увидеть весь цвет украинской сцены. На первой "Альтернативе", к примеру, была презентация проекта "Иванов Даун" с баяном, мы выступали (почему-то были заявлены как "Сахар Белая Смерть"), "Фоа Хока" были, какие-то гости из Польши, но в общем ничего интересного. А, еще Сашко Гридин -- есть у нас такой человек, композитор... вокруг него разные люди, все вместе называется "Верба Хльос". Музыка такая... без барабанов... не знаю, кому, что это напомнило бы... надо слушать. Мне лично напоминает музыку к чешским мультфильмам 70-х годов, есть очень симпатичные вещи. Одна его вещь присутствует на сборнике "Сховайся", но она как раз нехарактерная, там есть гораздо интереснее. Две вокалистки, бас-гитарист, сам Саша - гитарист. Еще "Коллежский Асессор", наверное ты помнишь... Василий Гайденко остался один и что-то дома пишет, ездит в Австрию, пишет музыку для каких-то театральных постановок, но никто этого не слышал.
В.: Но были же какие-то еще осколки "Коллежского Асессора", "Шейк Хай-Фай", по-моему...
О.: Нет, это не осколки "Коллежского Асессора". "Шейк Хай-Фай" -- это вообще миф -- в каждом новом альбоме "Шейк Хай-Фай" играли разные люди. Там играла и наша виолончелистка Тамила Мазур, и независимый гитарист Вадим Югринов (они оба есть на сборнике "Сховайся"), Таран там играл ("Сахар Белая Смерть"), Салехов и Филькин ("Иванов Даун"), Москаленко из "Ярн" (была, кстати, такая очень хорошая группа).
В.: Сейчас уже не существует?
О.: Уже давно. Москаленко играет в "Фоа Хока" и занимается организацией дискотек. Юрченко Александр Борисович участвует в моих проектах, он мультиинструменталист, композитор, у него очень интересная симфония есть, похожая на Глена Бранку (Glen Branka).
В.: Что, тоже любитель большого количества гитар?
О.: Он большой любитель струнных, извлекает нечто похожее из цитр, цимбал и всякого такого. Мы записали live-перформанс год назад, называется "Знаешь як, розкажи". Он задокументирован.
В.: На видео?
О.: На фото и аудио. Еще в "Ярн" была вокалистка Оля Птица, недавно в клубе Премьера я слушала ее новые 5 песен. Это больше похоже на поп- музыку, но очень интересно, мне понравилось. Теперь... Осколки "Коллежского Асессора"... Вот Глеб Бутусов, гитарист "КА", у него была своя группа -- "Годзадва". "Пластилиновые Негры Форевер" и сейчас существует, но пик их активности приходится на 1993-94 года, когда они ездили на такие попсовые фестивали, как "Червона Рута". Там был Шура, бас-гитарист "КА". У него сейчас студия и он тоже издает сборники. Вышло у него два сборника -- "Тьмутаракань 1" и "Тьмутаракань 2". Потом... Кого же вспомнить еще... Была еще группа "Хотильня". Вася Ткач (он сейчас пишет рэйв) и Шура Некрепчук, бас-гитарист и вокалист. Потом он был вокалистом группы "Медленный Руль" -- кстати. Интересная группа.
В.: А "Иван Самшит"?
О.: Да, есть такая группа. Там два человека -- Дима Петишкин, мой сосед и Петя Кузмичев, он живет в Гамбурге, он приезжает в Киев и они записывают альбомы. Любят Kraftwerk.
В.: Мне показалось похожим на Марка Алмонда (Mark Almond) или уж совсем декадентский Kraftwerk...
О.: О, это комплимент. Но это сейчас они такие стали. Да, но существуют же еще другие города. Существует Одесса, там тоже есть свой фестиваль, правда я не помню, как он называется. В 94-ом году мы тоже ездили туда. Знаю одну одесскую группу -- "Нормандия-Неман". Там девушка поет, правда она сейчас в Москве, по-моему.
В.: Да, издает журнал "Про игры" про компьютерные игрушки. Приложение к "Hi-Fi Audio".
О.: Потом Харьков. В Харькове одна "Казма-Казма".
В.: А то, что вы сейчас повернулись к Польше, это исключительно из-за фирмы, или есть какие-то более широкие причины?
О.: Да причины даже исторические, ведь страна всегда делилась на две части. Западная Украина частью была под Габсбургами, а часть, город Львов, была Польшей. Они в 40-х годах только присоединились, они говорили по польски, да и до сих пор говорят по польски. Там польские школы... А Гуцульщина -- это была Австрия. Каждый имеет дедушку, бабушку, у которых еще есть аусвайс. И польский и немецкий были государственными языками,
В.: Ну, я имел ввиду не вообще страну, а непосредственно музыкантов.
О.: Ну, это тоже продиктовано обстоятельствами. Кто первым начал заниматься украинским андерграундом? Это фирма "Кока". Начиная с 90-го года они организовывали туры для таких групп, как "Иванов Даун", "Сахар Белая Смерть". Они заботились о том, чтобы каждая группа имела выступление в своем контексте, были какие-то эстетические предпосылки. Там было интересно.
В.: Да, я еще на кассете фирмы "Кока" видел нечто под названием "Пан Кифаред"...
О.: Это проект нашего, "Сахар Белая Смерть", пианиста Саши Кохановского. Это его импровизации, при участии гитариста Тараса Мороза, который живет в Праге. Сейчас этот проект уже не существует, эта кассета -- live 92-го года. Саша Кохановский -- композитор, в консерватории учится сейчас.
В.: А ты сама как начинала и когда?
О.: Я училась в музыкальном училище, года с 87-го сочиняла музыку, очень нравилось сольно выступать...
В.: По какому классу училась?
О.:
По классу фортепиано. Мне очень нравилось играть одной рукой на клавишах,
я купила себе клавиши, а другой рукой на пианино. Потом мы играли с виолончелисткой
Тамилой Мазур, потом предложили играть Жене Тарану и Саше Кохановскому
-- появился проект "Сахар Белая Смерть". Но сначала мы играли
дуэтом, да и до сих пор мы с Тамилой выступаем. В 88-м году мы записали
альбом "Рододендроны Коралловые Аспиды", а потом уже сделали
сборник "Новые Неженки". На кассете написано, что он 90-го года,
но на самом деле 89-го. Koka заинтересовалась и пригласила нас на выступление
-- с этого все и началось. До этого мы выступали не очень часто и не очень
удачно, потому что таким составом очень трудно вызвучить и много было казусов,
было много искажений, но были и удачные концерты. Вот в Польше звукооператор
каждый раз тратил на нас очень много времени, т.е. они были к этому готовы.
Но вообще это проблема -- что-то вызвучить и это причина, по которой я
предпочитаю сольные концерты давать.
В.: Вот так же, пианино и клавиши?
О.: Или просто клавиши. И эстетически это мне ближе -- какая-то прозрачность прослеживается, какие-то сочетания интересные. Очень много есть записей просто выступлений на каких-то концертах, через какие-то усилители... Я вообще предпочитаю выступать на батарейках. Вообще я очень люблю выступать просто на улицах, в Германии у меня большой опыт был. Т.е. я не зарабатываю на том деньги... Есть такое направление, может быть ты слышал, Klein Kunst? Это такие музыканты, которые могут играть в парках, например. Если их захотят пригласить выпустить компакт-диск, то они не станут играть для media, делают только то, что им хочется. У меня есть один знакомый, он играет на двух цитрах: на одной -- рукой, на другой -- смычком, вот он просто живет в машине. Хотя он может себе позволить жить нормально -- он довольно состоятельный человек -- просто у него такой образ жизни. Он ездит из города в город и играет, где ему хочется, выбирает красивую площадку... Очень красивая музыка. Мы с ним ездили в Бельгию, выступали.
В.: А здесь играла?
О.: В парке играла. У меня есть любимое место возле Лавры, там колокола время от времени, очень интересный эффект акустический. С Юрченко Александром Борисовичем мы тоже играем частенько дуэтом. В Киеве, конечно, обидно, что нет таких мест, где можно поиграть. Сейчас гораздо приятнее поиграть у кого-то на дне рождения. Потому что приглашают, к примеру, выступить в ДК "Славутич", с какими-то... в каком-то странном контексте, какая-то эклектика... Хочется чего-то такого... Хочется единомышленников больше. Приятно, когда сам придумал, сам сделал и получил то, что хотел. В этом смысле у меня очень хороший контакт с девушками из Кельна. Девушки делали перформанс еще с группой "Сахар Белая Смерть" в 90-ом году. После этого мы переписывались, обменивались идеями и вот я написала песни и предложила им себя, в качестве перформанс-артиста и приехала. Мы репетировали на бывшей гуталиновой фабрике.
В.: А как они называются?
О.: Они называются "Pentamonia", но вообще они мыслят себя, как группа не всегда, только на время. Каждая из них имеет свой проект. Они по приглашению работают в театрах, ансамблях современного танца, снимают видео, рисуют, занимаются моделированием одежды, играют на музыкальных инструментах. Одна девушка из Германии, одна из Бельгии, одна американка -- она филолог, балерина и еще издает феминистский журнал, но при этом феминистской не является, просто зарабатывает деньги. Изабель Бартенштайн (Isabel Bartenstein) делала хореографию для нашего перформанса -- "Transilvanian Smile"**). Она участвовала в постановках такого хореографа, как Робер Соломон (Rober Solomon). Все они специально учились.
В.: Т.е. это такой профессиональный коллектив?
О.: В общем-то да. В Кельне есть такой театр Urania, это бывшая галерея, которая разрослась и там стало больше залов. Там проходят фестивали перформансов. Там и была наша премьера в 94-ом году. Потом мы ездили в Ахен... В основном по фестивалям перформансов ездили.
В.: До Москвы нет идеи доехать?
О.: Не приглашают. Хотелось бы, можно, все интересно.
В.: В Москве есть группа художников, музыкантов и перформанс-артистов, которые периодически в Доме Художника подобные вещи устраивают. Практически все прошлое лето, каждый день там что-то происходило. Из Германии и Швейцарии участники тоже приезжали... В Киеве какие-то подобные события происходят?
О.: Может быть не такого масштаба. Фестиваля в Киеве не было, был фестиваль в Севастополе в 94-ом году. Туда поехал один Макет -- так почему-то захотели организаторы. Он там играл на баяне и просто участвовал в проектах других художников -- Сенченко и Савадова. Больше вроде-бы ничего такого и не было. Выставки проходят -- ну выставки и выставки...
В.: На сборнике "Сховайся" вместе с тобой играет M.Springer...
О.: Да, Мишель Шпрингер. Он из Германии, у него свой лэйбл "Phanton Studio" в Кельне, но часть жизни у него прошла на Балканах. Он очень хорошо играет на барабанах, мы с ним выступали дуэтом тоже. Записали довольно много материала, из него может что-то получиться. Пока там проблемы с дистрибьютерами.
В.: А петь ты где-то училась специально?
О.: Я окончила консерваторию.
В.: Раньше ты говорила, что сборник "Сховайся" собирался по определенному эстетическому принципу. Не могла бы ты подробнее рассказать, что представляет из себя эта эстетика? "Стили", "ярлыки" - может даже не совсем приятные слова, давай поговорим об эстетике.
О.: Знаешь, недоброжелатели отзываются об этом "музыка без драйва" или "слишком тихие". Эстетика основывается на особенной энергетике, она не каждому близка...
В.: Сейчас в мире происходит мощное возрождение добаховских музыкальных традиций, эти веяния уже и в поп-музыку начинают просачиваться. Ваша со Шпрингером вещь на "Сховайся" сделана также в этой традиции и называется "Fake"***). Здесь есть какой-то элемент иронии над этими веяниями?
О.: Да, да, конечно. Точно так же, как название альбома "Село", например. Но, ты знаешь, здесь столько причин... Объективных, субъективных. Если о них говорить не хватит дня.
В.: Я не смог понять, на каком языке поется в "Fake"?
О.: На неправильном английском и украинском.
В.:
А то, что ты фольклорные моменты используешь, это чисто музыкальное
пристрастие или тяга к какой-то традиции?
О.: Скорее это на уровне текстов, присутствует элемент балладности. Каждая песня это отдельная история, неприятная. Цыгану заплатили деньги за то, чтобы он зарезал девушку... А вообще я люблю народную музыку. Не всю, но есть моменты, которые в этой музыке меня привлекают. Какая-то легкость. Если говорить о какой-то тяге к корням, то я просто не могу определить, какие у меня корни. Я довольно космополитически к этому отношусь. Определенно люблю польские и балтийские баллады. Я люблю песни на разных языках, есть очень хорошие сербские песни. Если можно так сказать, то меня привлекает какая-то космополитическая традиция. Я выбираю то, что наиболее естественно именно для меня.
В.: Как я понимаю, ты сейчас большую часть времени в Германии проводишь?
О.: В общем-то, да. Пока там есть, чем заниматься, я буду там. У меня еще есть контакты в Амстердаме, может быть я уеду в Амстердам. Сейчас я собираюсь сниматься в фильме. Просто девушка, независимый кинемотографист из Франции подошла после перформанса, ей понравилось то, что я делаю и предложила сняться в ее короткометражке. Там я буду делать то, что делаю и обычно. И есть еще в планах в фильм уже со сценарием, написанным для меня. Кроме того, недавно мы сделали видео-клип на песню "Fake".
В.: Где-то клип показывался, будет показываться, какой-то промоушен предполагается?
О.: Предполагается, но пока еще ничего нет и об этом лучше не говорить. В сентябре будет все ясно.
В.: Существует какая-то определенная фирма, которая занимается твоим промоушеном?
О.: Немецкая фирма "What's So Funny About?". Но я не знаю, можно ли это назвать промоушеном - все на голом энтузиазме. Будет какой-то результат, тогда можно будет говорить.
В.: Ты говорила, что в Германии у тебя был контакт с феминистским журналом. Ты участвуешь в общественном движении?
О.: Нет-нет. Я вообще избегаю общественных организаций. Все, что принимает массовые формы может тебя потом съесть. Я безусловно индивидуалистка на сегодняшнем этапе. Не знаю, что будет потом.
В.: К сольным проектам тоже поэтому же тяга?
О.: В общем-то, да. Все дело в ответственности. Я очень переживаю, когда ответственность приходится распылять. Трачу очень много сил. Я чуствую себя гораздо более естественно, если я отвечаю за свои действия сама. Не люблю тащить кого-то на себе и наоборот.
В.: Кельн известен своей многонациональностью, смешением культур. Оказывает ли это на тебя влияние?
О.: В 70-е годы была большая эмиграционная волна из Анатолии. По- моему около 25-ти тысяч турецких эмигрантов осело в Кельне. Кельн самый крупный город, по содержанию иностранцев, а турецкая колония в Кельне -- самая большая турецкая колония в Германии. Они оказывают очень большое влияние на культуру. Существует давняя карнавальная традиция, ежегодно устраиваются карнавалы перед масляницей и Кельн и Аахен -- наиболее втянутые в эту традицию города. И даже в эту традицию проникли ориентальные элементы. У меня есть друзья, которые играют довольно интересную музыку в карнавальной традиции с восточными этническими элементами. По пятницам есть в некоторых местных рэйв-клубах специальный день, когда выступают настоящие муэдзины. Также я ходила в клуб, где выступают цыганские артисты, была на концерте иранских музыкантов. И это все молодежь, не какие-то профессионалы, а люди, которые которые пытаются восстановить что-то свое. Очень интересно слушать сочетание этих вокальных вещей с танцевальной музыкой. Сама я пока никакого влияния не ощущаю, хотя может быть когда-нибудь потом это как-то и проявится. Может быть я просто не смогла там ассимилироваться, но я думаю, что никогда бы не смогла. Мне там очень скучно -- я сюда приехала. Cамое интересное, что я видела там -- это Карнавал в Кельне и Шествие Дураков в Аахене. Очень масштабные действия и если говорить о каких-то корнях, то это -- лицо города. Но меня всегда тянуло в несколько другую сторону, по дорогам других культур.
В.: А у тебя есть какое-то свое определение для стиля, в котором играешь, или ты стараешься не называть это каким-то словом?
О.: Ну...
В.: Просто, когда я слушаю музыку, то в голове возникают какие-то ярлычки, которые хочется сразу навесить. Я не хочу сейчас их навешивать, мне интересно наоборот -- ты сама как-то определяешь?
О.: Ну например, какие ярлычки?
В.: Ну, скажем "готический эмбиэнт"...
О.: Не знаю... Я стараюсь придерживаться индивидуальной стилистики и хочу свою стилистику выявлять в каких-то циклах миниатюр, которые я делаю. Каждый раз что-то может изменяться и я не знаю какой ярлык можно навесить.
В.: А вот еще более завернуто -- смесь "пост-индустриальной готики" и "ренесансной музыки"...
О.: Вот насчет "ренесансной музыки" мне сказал Федоров из "Аукцыона" -- ему это напомнило. Кому что напоминает, тот о том и говорит, кто, что слышал... Можно конечно найти... звук органа, например, сплетение каких-то линий, вокал с вибрациями, сочетания... наверное можно, но я не берусь определять это, как что-то одно, это сплав и определяет его моя индивидуальность.
В.: А к "индустриальной" или "пост-индустриальной" культуре ты себя причисляешь?
О.: Ну наверное, я родилась и выросла в городе.
В.: Я имею ввиду "пост-индустриальную культуру" в принятом контексте.
О.: Да, понятно. Пи-Орриджа (P-Orridge) я читала, интересно, но все это интересно только применительно к нему конкретно. Без индивидуальности ничего нет. Он пытается делать какие-то обобщения, но они все настолько привязаны к нему самому. Он не универсален и я не знаю ни одного человека из новых теоретиков, который изобрел что-то универсальное. Все -- под себя. Они пытаются оправдать свое существование и свой образ жизни.
В.: А ты когда что-то делаешь, не пытаешься оправдать себя?
О.: Безусловно. Если нужно, я пишу большие объясняющие тексты. В основном я пытаюсь передать настроение момента. У меня сейчас начинается уже третий период. Это уже ближе к поэзии, поэзия, как мироощущение.
В.: Но построить свою универсальную концепцию желания нет?
О.: Свою универсальную... Она не может быть универсальной. Я формулирую свою концепцию, но к конкретному каждому случаю, что-то свое. Что значит "универсальное"? Нет ничего универсального.
В.: Ну да, конечно все субъективно, каждый человек видит мир по своему, но так, как он его видит, он пытается весь мир объяснить.
О.: У меня есть своя символика, почему я использую это слово, а не это? Потому что сегодня такой-то день. Когда я пишу текст, там все это фигурирует. Можно привлечь и карты Таро, архетипические какие-то штуки. Можно привлечь все, что угодно.
В.: Но метод постоянный?
О.: Я стараюсь придерживаться какой-то линии, все-таки работаю на узнаваемость. Я использую определенный лад для написания мелодий, т.е. это уже определенная структура, за рамки которой не выйдешь. Я беру определенные слова и эти слова комбинирую по определенному числовому принципу. Это все какие-то мои секреты, понимаешь? И все это вместе привлекает какие-то особые энергии. Например, если мне нужна защита, то все работает на защиту. Ну все, сейчас мы уже ударимся в мистику...
В.: А ты читала какую-то литературу соответствующую, училась каким- то магическим практикам?
О.: Мне не хотелось бы в деталях все это рассказывать, потому что себе дороже. Т.е., когда я что-то делаю, я беру на себя ответственность. Это может буквально стоить мне жизни -- если я что-то вовремя расскажу или не вовремя. Кто-то сказал бы - это ритуал, но никто этого не видит. Если бы были какие-то приборы, которые бы фиксировали все во время какой- то из акций. Т.е. я строю все по определенному принципу, я вызываю того- то, того-то и того-то, в каждом эпизоде у меня есть охрана. Все работает на защиту.
В.: На защиту чего?
О.: На защиту угасающих элементов этой энергии, на защиту прозрачности, на защиту гармонии, на которую дунешь и она тут же растворится. Я все время боюсь, что раз -- и нет. Я вообще уверена, что все не случайно, безусловно корни где-то в мистике, но лучше об этом что-то почитать.
В.: Ты христианка?
О.: Да, но я к мессе не хожу, у меня нет конфессиональной привязанности. Я из семьи католиков. Кто-то может быть улыбнется, но у меня есть какая-то генетическая обусловленность.
В.: А христианскую мистику ты используешь?
О.: Ты имешь ввиду инспирацию, символику? Они проявляются, хотя иногда приобретают другие формы, но что-то я могу позаимствовать. Я постоянно это имею ввиду... Я не могу сказать, что я это пользую, скорее оно меня. Очень много символики. Все на символике. Ты можешь взять какой-то простой текст, а там на самом деле... ...если составлять словарь слов, которые я использую, то каждое слово будет иметь множество разветвлений. Ну это всем знакомо, ничего тут такого нет, другое дело, как это использовать. Я постоянно ищу какие-то необычные сочетания. Я беру готовый материал и сочетаю иначе, и он работает по другому.
В.: А возникал ли какой-то интерес к языческим, шаманским практикам?
О.: Я отдаю предпочтение чему-то синтетическому и тому, что работает лично для меня. На основе чего-то уже переработанного, я вырабатываю свою методику, которую я принимаю на практике. А источников очень много, вплоть до апокрифов древних христиан и до "Сефира Ецира". Я все ассимилировала на свое почве, мне нравятся руны, карты Таро...
В.: Нравятся чисто эстетически или ты магический смысл в это вкладываешь?
О.: Ну, как "вкладываешь"? Оно само по себе имеет этот смысл. Я просто интерпретирую это смысл применительно к себе, а так все несет магический смысл. Как в "Каббале"... Вот технология Каббалы, чем знаменита -- все изменяется от одной буковки, от Сефирота. Я тоже что-то приравниваю к Сефироту, делю лад на ступени, каждому ладу даю свою цифру и начинаю сложение. Получается какая-то формула, она вырабатывает энергию. Безусловно, каждый модус несет какой-то смысл. А просто так... У меня были печальные примеры, когда я чертила какую-то фигуру, а потом я плохо себя чуствовала. Все это -- то, что помогает мне уцелеть, потому что с моей индивидуальной практикой я постоянно подвержена "нападениям" извне. Т.е. это я так формально называю -- "нападения". Мне постоянно приходится готовиться к обороне. Я ограждаю себя от прорыва в мое поле сил, которые хотят позаимствовать энергию.
В.: А сама нападаешь?
О.: Сейчас я стараюсь воздерживаться. Но об этом бессмысленно говорить. У каждого разный индивидуальный опыт и это опыт, который приходит на каком-то уже совсем другом уровне. Я накапливаю опыт.
В.: Поддерживаешь отношения здесь или в Европе с людьми, которые серьезно занимаются магическими практиками?
О.: Да, есть у меня знакомые. Вот скоро должен посетить меня известный кельнский каббалист, мы осуществим экспедицию в карпатский регион, с целью накопления информации. Поедем в Заболотов, это бывшее гетто. Нам нужно встретиться с раввином, в общем, у нас много там всего запланировано.
В.:
Кстати, а название альбома "Transilvanian Smile" какой
смысл несет?
О.: Ну конечно все знают -- в Трансильвании замок Дракулы. Родина вампиров. Это замечательное место -- я там была, когда путешествовала. Там живут венгры, но сейчас это территория Румынии. Очень живописная местность, гористая. Люди там очень молчаливые. У меня там была практика игры. Кстати, там было очень спокойно, никто на меня не наезжал. Я просто выступала в маленьких отелях. 90 процентов владельцев отелей не возражали, против того, что я там играла.
В.: Т.е. ты просто туда приехала, пошла в отель и сказала: "Я хочу здесь поиграть"? Или как-то заранее все было организовано?
О.: Нет-нет, заранее ничего не было. Там еще был скрипач и девушка из Польши и мы просто проехались по Трансильвании, отметили какие-то даты. Кроме того, ты наверное слышал про такого румынского философа Мирчу Элиадэ? Он написал роман "Девица Кристина" про вампиров, это такой образец бульварного чтива. У меня есть друзья, которые взяли для своей группы это название, просто из любви к поэзии, романтизму. Многие упоминают Дракулу, когда говорят о жертвах любви, понимаешь? Кстати, террористы- одиночки тоже, по-моему, действуют из любви к романтизму. У многих это начинается с любви к немецкому романтизму, а заканчивается терроризмом. Но мы старались не впадать в крайности, нам хватило месяца, чтобы вдохновиться и разъехаться по столицам. Но это путешествие было не в поисках инспирации -- нас вынудили к нему обстоятельства. Можно даже сказать, что на каком-то из уровней, в одном из снов, нас об этом попросили, т.е. это было необходимо.
В.: А в какую сторону ты сейчас двигаешься? Т.е., наверное от альбома к альбому какой-то прогресс происходит, что меняется сейчас?
О.: Я буду добиваться все большей и большей прозрачности. Сейчас у меня есть 18 новых миниатюр, тоже построенных по особому принципу и тоже со специальными текстами. Проект тоже мобильный, т.е. может исполняться и группой и соло. Это электроакустическая музыка, используются цитры, скрипка и электрический орган. У меня уже был опыт игры на плоту, в Бельгии и сейчас у меня есть идея устроить подобную акцию. Музыку на воде хочу.
В.: Композиции готовы значит, что они сочинены или, что они записаны?
О.: Они сейчас как раз записываются.
В.: А название уже есть?
О.: Есть несколько рабочих названий, но лучше -- потом... ****)
*) Крупная киевская рэйв-дискотека, в ней, в разное время, принимали участие и российские музыканты, в том числе Алексей Борисов и F.R.U.I.T.S.
****) К моменту выхода номера альбом был издан под названием "Скiлькi треба"